всем этим миром правит лицемерие. она открывает дверь очередному страждущему, что со слезами на глазах просит спасти его сына от неведомой хвори и пускает на порог своего дома, отпаивая травяными настойками, снимая тяжесть с чужого сердца, чтобы пойти за этим смертным в очередную деревню, где за ней по пятам скользят шепотки, ледяными жгутами обвивая тело. ведьма, ведьма, ведьма. она несчастье принесёт, зачем позвал её этот глупый старик? ведьма, ведьма, ведьма. не подходите близко, получите проклятье. джису не до чужих страхов и эмоций, но они казались такими громкими и противно липнущими ко всему её существу, что приятного в этом было мало.

ребёнок в её руках истаивает на глазах, выглядя, словно скелет, обтянутый кожей и зелья по иссохшему горлу проливаются, будто чернила по истлевшему пергаменту. недостаточно. смерть почти касается своей изящной рукой маленького детского личика, но, встретив обжигающий, словно угли, взгляд своей старой знакомой, обнажает зубы в кривой усмешке, больше похожей на звериный оскал. плата всегда одинакова — чужая жизнь во спасение другой.

джису не совершала чудес, потому что не была ни святой девой, ни ангелом, ни богом. измученный отец малыша встретил её среди деревьев, колышущихся на ветру, сметая пыль с полуразрушенной каменной плиты, с которой почти стёрлось чьё-то имя. полы её чёрных одежд шелестят, соприкасаясь с осенней листвой, когда она подходит ближе и кладёт ладонь на седую голову, будто желая заговорить от чего-то, но на самом деле, ведьма выносит ему чужой приговор.

ты мог бы прожить ещё очень долго, потому что крепок и телом, и духом силён. но только лишь увидев первенца своего сына, покинешь этот мир. дольше срока для тебя мне получить не удалось. не забывай приносить мне морские дары и свежие фрукты, что обещал и меха животных каждую весну. тебе не откупиться от меня ещё 17 лет. пропустишь хоть раз, явлюсь за тобой, да потребую.

она не оглядывается, слыша сквернословия поток за спиной, когда люд собирается снова, языками острыми впиваясь в след её шагам. всем этим миром правит лицемерие. с губ слетает тихий смешок. сегодня проклинаете, завтра умоляете. все вы одинаковые. с каждого в своё время что-то, да получу. в час беды все вы идёте ко мне, ни в одного из своих богов не веруя, потому что знаете, что им на вас наплевать. джису не была ни доброй ни злой — просто делала то, что хотела или то, что считала нужным. не знала ни сожаления, ни тоски, ни печали. но милосердие иногда стучалось в её сердце, пробуждая искреннее желание помочь тому, кто в этом нуждается.

она развязывает тесёмки плаща из грубой шерсти, сбрасывая его с плеч и склоняется над старым гримуаром, перечитывая один и тот же обряд о призыве раз за разом, вдыхая ощущение безопасности, льющееся с пламени горящих свечей и звучащее в мурлыканье зеленоглазого фамильяра, вальяжно устроившегося среди шёлковых подушек. только в своей обители было ей спокойно, где каждый уголок защищён сотней заклятий и оберегов. лишь это место могло поддерживать её силы, что с очередным прошедшим веком, из крепких цепей, тянущихся через все жилы в теле, превращались в хлипкую паутину из расползающихся нитей.

джису жила слишком долго, но не была ни эльфом, ни духом стихии, что могли пользоваться магией природы в неисчислимом количестве, не имея внутреннего источника. её же тело накладывало на неё ограничения из-за ядра силы внутри, что со временем становились всё более удушающими, поэтому о былом величии и речи не шло. но как ведающая, она нашла способ обойти несовершенность своей оболочки - соединиться с драконом, как с одним из наиболее могущественных созданий, способного не просто бесконечно брать силы из окружающего мира и управлять ими, ведь дракон был и есть воплощение самой магии.

слияние с таким существом разрушит её ядро, но мгновенно выстроит из его остатков каналы, с помощью которых она станет подобием этого стихийного чудовища. у неё было два варианта для этого: контракт или поглощение. к её сожалению, эта рептилия наделена разумом и связаться с ней, чтобы всякий раз унижаться, прося о капле магии, дабы прожить ещё немного и сохранить способность к колдовству? нет, нет и ещё раз нет. джису была настроена только на поглощение и ни на что другое. поэтому и взяла с собой кинжал из особого сплава, выкованный давно исчезнувшим божеством, что однажды подчинил себе дракона. как он ей достался - эта уже другая история, которая требует отдельной книги, что растянется ни на один десяток страниц.

старинные каменные своды огромного храма встретили её холодом и гробовым молчанием, заставляя поёжиться и даже испытать желание вернуться назад в уютные стены своего дома. ягнёнок в её руках тоже заворочался. только лишь острое напоминание самой себе о том, что если она этого не сделает, то вскоре её обитель станет пустой, заставило идти дальше. только здесь был универсальный круг призыва, выточенный из камня и со всеми нужными символами и пересечениями линий. от осознания того, кого она призывает, немного закружилась голова. одно дело - просто читать гримуар. совсем другое - осуществить всё в реальности. она собиралась обмануть/убить древнюю сущность и забрать её силу...

я зажигаю тринадцать огней в твою честь, о великий сын стихий. джису ступает от знака к знаку, на каждом оставляя по колдовскому пламени, сияющим сини-зелёными всполохами. обращаюсь к тебе с мольбой - не оставь на смерть верную без своего благословения. она склоняет голову, становясь напротив символа жизни и складывает руки в молитвенном жесте. ни время ни пространство тебе не преграда - сама магия, матерь твоя. смиренно прошу тебя явиться на зов мой и разрушить оковы этого мира. злато и кровь оставляю в дар тебе, прими и не гневайся.

ведьма зажмуривается, перерезая горло ягнёнку, укладывая тельце на символ богатства вместе с мешочком драгоценностей, вытащенном из кармана плаща. приди, поговори со мной, о великий сын стихий. нуждаюсь в мудрости твоей и силе. внемли... она не успевает договорить, как внезапно огни вспыхивают, вытягиваясь в длину наравне с ростом джису, а стены храма начинают дрожать и по всему залу, будто прокатывается чей-то рык. нет, нет, нет. ещё же слишком рано! что-то пошло не так!

джису вытаскивает кинжал, с ужасом наблюдая за тем, как в центре магического круга, словно клубится какая-то алая дымка, но когда та рассеивается, растерянно смотрит на мужчину (?) посреди тринадцати символов, что как-то явно становятся бледнее, будто из них уходит магия. человек? я что, вытащила кого-то не того? но обряд даже не закончился. она забывает обо всякой осторожности, когда сталкивается с чужим взглядом, что будто гипнотизирует её и ведьма ступает в круг, хотя это строго-настрого запрещено. потому что как только она оказывается там, её буквально придавливает магической мощью настолько, что оружие выпадает из рук...

ясность ума возвращается сразу же, как и понимание того, что джису теперь не охотник, а добыча и что вызвала она именно того, кого хотела. только призыватель может позволить призванному покинуть круг и только с моей стороны что-то может проникнуть в центр призыва, например, кинжал, который я собиралась метнуть ему прямо в горло. сердце сжимается от мысли о том, что её попытка оказалась настолько провальной. если призыватель окажется в круге и призванный коснётся его, то сможет воплотиться в этом мире полностью. мне нужно выйти из круга и не дать ему до меня дотронуться.

её силы здесь ничтожно малы, но джису всё равно пытается и быстро произносит про себя заклинание для отвода глаз, чтобы дезориентировать мужчину на несколько секунд. этого должно хватить для того, чтобы она смогла выползти из круга, потому что даже встать у неё не получается. только её сплетение колдовства, по ощущениям, будто врезается в стену...

ты должно быть шутишь... чёртова рептилия. чёртов обряд. чёртова затея. ведьма старается просто хотя бы двинуться, но подчинить себе свои конечности у неё не выходит, когда её волю настолько сильно подавляют. выпусти меня! выпусти меня, тварь чешуйчатая! убирайся туда, откуда пришёл!